«Я памятник себе воздвиг нерукотворный», - написал поэт 21 августа 1836 года. И, в XXI веке оказался неправ. Рукотворные памятники человечество создавало на протяжении всей своей истории – памятные камни, деревянные изваяния, специально высаженные деревья, изображения на камнях … Память коротка, если её искусственно не подпитывать. Оттого и делают на ней зарубки, в том числе в виде рукотворных памятников. Не будем пересказывать биографию, читайте сами, набрав имя в поисковике.
О необходимости увековечить память о Марисе Лиепе в культурных кругах страны заговорили сразу же после восстановления независимости Латвии. Ибо, пересчитать известных всему миру выходцев из земли латвийской можно по пальцам одной руки.
Впервые реально поставить памятник танцовщику появилась возможность в 2006 году. Тогда Владимир Решетов, владелец продюсерской фирмы Gamajuna, заказал макет у известного рижского скульптора Глеба Пантелеева. В октябре этого же года макет был представлен публике на презентации книги о Марисе Лиепе. По замыслу автора, это должен быть реалистический портрет в бронзе, на гранитном постаменте, в античном стиле.
"Сейчас у меня период академизма, — говорил Глеб Пантелеев. — Я снова, как и в школьные годы, без ума от римского портрета. А когда Владимир Решетов предложил мне подумать о возможном памятнике Марису Лиепе, я сразу представил себе римского аристократа. Красса, который был ролью его жизни. Очень люблю делать скульптуры героев, а Лиепа — личность, конечно же, героического склада. И гений в чистом виде. И согласитесь, в ХХI веке в центре европейского города поставить бюст римского аристократа — в этом уже есть определенный намек, знак".
Тот проект получил одобрение детей артиста (известных танцовщиков Андриса и Илзе Лиепа), благостно о нём отозвались критики. Но, этот памятник так и не был отлит в бронзе. Причины - финансовые проблемы и нежелание Рижской думы и Министерства культуры Латвии брать на себя ответственность.
О памятнике Марису Лиепе вновь заговорили в 2010 году. Латвийские меценаты Борис и Инара Тетеревы отвергли идею Глеба Пантелеева из-за «мелочности предыдущего проекта». Им нужен был масштаб. Прошла презентация в опере, был объявлен конкурс. Разливали дорогое шампанское. Потом ещё одна презентация с шампанским. Потом объявили результаты конкурса. Потом перенесли сроки. Вскоре о конкурсе забыли. Незаметно к проекту «присосалась» и стала куратором Хелена Демакова, та самая, которая в бытность министром культуры «одарила» Ригу страшным дорогущим монстром – зданием Латвийской библиотеки. И, вот.
5 сентября 2013 года, как бы между делом, в антракте скандального концерта*, посвящённого 150-летию здания театра (был построен как немецкий театр драмы и музыки), памятник был открыт.
* Скандальность концерту придаёт ситуация в связи со снятием с должности многолетнего (17 лет) директора оперы Андрея Жагарса. Известная латышская оперная певица Кристина Ополайс отказалась участвовать в этом концерте в знак протеста против действий министерства культуры. Были разговоры об отмене самого концерта.
Памятник, создан по проекту эстонских художников Яана Тоомика и Юри Оявера, а также архитекторов Пеетера Пере (Эстония) и Юриса Гертманиса (Латвия). Артист летит в вечность – такова концепция открытого около оперы монумента.
«Высокие» лица на церемонии открытия покрутились перед памятником и вернулись в оперу на второе отделение концерта. И кто бы мог предположить, что второе отделение начнётся не только на театральной сцене.
Меценаты Борис и Инара Тетеревы
Культурный обозреватель Андрей Шаврей пришёл домой и решил поинтересоваться у сына Мариса Андриса Лиепы, почему ни он, ни его сестра Илзе не приехали из Москвы на открытие памятника отцу (из родственников был племянник). Ответ потряс рижскую общественность, которая узнала об этом из социальной сети. Причём, слухи распространились молниеносно. Выпивавшие и закусывавшие «высокие» лица на банкете после концерта не на шутку взволновались. Андрею Шаврею последовал звонок от работающей в фонде Тетеревых Инги Васильевой с просьбой пояснить ситуацию.
фото Андрея Шаврея
"Я когда-нибудь сам поставлю памятник своему отцу. Тот который будет нравиться и нам и артистам. А не Боре Тетереву. Когда мы увидели, что получилось, очень расстроились. Памятник должен был стать украшением Оперы и парка! А эстетически это не соответствует концепции самого балета. Нет красоты линий! И нет главного - содержания. У скульптора просто нет таланта. А Борю надули. Взяли деньги и сказали, что это шедевр. Он и поверил. Он же не понимает! Вот почему нас не было. Ты пойми, памятник - это застывшее время. А Марис, как символ. А это так, детская поделка на уроке труда!" - прокомментировал свой неприезд в Ригу Андрис Лиепа.
Ночью появился комментарий от рижского предпринимателя Евгения Гомберга, человека, который на свои деньги восстановил памятники Барклай-де-Толли (установлен в парке на Эспланаде) и памятник Петру I (городские власти отказываются устанавливать по идеологическим причинам):
"Памятник, на мой взгляд, ужасающий. Дилетантская работа плохого студента-двоечника. Жаль, что Борис этого не понимает. Как говорила Фаина Раневская - "Сняться в плохом фильме - всё равно, что плюнуть в вечность". Обидно. Занимаясь Барклаем, я очень хорошо осознавал опасность сотворить чучело. Перед глазами был памятник Шевченко в Петербурге, навязанный и подаренный неким меценатом. Поэтому советовался со скульпторами-классиками, Олегом Скарайнисом, другими. Со специалистом - Ояром Спаритисом. Возил их в Питер в мастерскую скульптора Алексея Мурзина. Было трудно. В результате лицо и руки лепил Иван Корнеев. Все они -ученики великого скульптора Аникушина. Скульптор мне два раза переделывал макет. Даниила Гранина я позвал. Все советы и мнения были учтены, получилось красиво. Впрочем, я как-то имел глупость предложить Брису и Инаре идею скульптуры. Но там, похоже, не принято учитывать чужие мнения. Но на мое длинное письмо даже не ответили. Стыдная церемония открытия, хеппенинг истеблишмента вокруг садового чучела. Сочувствую Андрису и Илзе".
Плох или хорош, памятник изготовлен и установлен. Конечно, никто снимать и переделывать его не будет. Ночные эмоции Андриса Лиепа по-человечески понятны. Критика Евгения Гомберга жестока и справедлива. Но, городской памятник, это совсем не кладбищенский, установленный на могиле, где скульптор полностью учитывает волю семьи усопшего. Что делать? Самое мудрое – ничего. Ждать, когда рассудит время.
Ночью лучший радиоголос страны, мудрая Татьяна Зандерсон сказала: "Неожиданный памятник. Днем я видела только фотографии и толком ничего не поняла.Тут надо найти точку, с которой он открывается с самым разным его (памятника) восприятием - то щемящим, то отстраненным от земной жизни...
|